Что будет с российской экономикой после войны

"По принципу СССР: военное растет – гражданское падает". Игорь Липсиц – о том, что будет с экономикой России в случае продолжения войны

Россия за год войны стала мировым лидером по количеству введенных против нее санкций. Первые санкции начали вводить за два дня до полномасштабного вторжения в Украину, 22 февраля 2022 года, – это было реакцией на признание Москвой независимости так называемых "ЛНР" и "ДНР". Уже к апрелю их количество приблизилось к 10 тысячам. Кроме санкций против российских политиков, пропагандистов и спортсменов, поддержавших войну, Евросоюз, США и страны "большой семерки" ввели ограничения на покупку российских нефти и газа. По оценкам финского исследовательского центра CREA, Россия в январе теряла в день около 160 млн евро от нефтяного эмбарго и потолка цен, а после вступления в силу эмбарго на нефтепродукты сумма ежедневных потерь должна была вырасти еще на 120 млн евро.

По оценкам экономистов, все эти меры медленно, но все же начали отражаться на российском бюджете. В январе российский Минфин выпустил отчет, в котором сказано, что сборы российского бюджета в январе 2023 года рухнули на 35%, а расходы – увеличились на 59% по отношению к январю прошлого года. В итоге дефицит российского бюджета в январе составил почти триллион и 760 миллиардов рублей (около 25 миллиардов долларов). Это в 14 раз больше, чем год назад, и это рекордный показатель с дефолтного 1998 года.

"На чиновничьем языке это "мобилизация доходов". Экономист объясняет, как Кремль хочет "добровольно" собрать с бизнеса деньги на войну

О влиянии санкций на российскую экономику Настоящему Времени рассказал российский экономист, доктор экономических наук Игорь Липсиц.

– Девять пакетов санкций принято против России Евросоюзом, десятый готовится, введены ограничения на газ, на нефть, на банковские операции, ряд банков отключены от SWIFT. Почему российская экономика через год после начала большого вторжения до сих пор выглядит стабильной?

– Смотрите, это же все-таки очень большая страна с очень большой экономикой и довольно бедным населением. И, что называется, если ты лежишь на дне по доходам, то тебе особенно падать некуда. Надо понимать, что в России есть масса людей, которые настолько бедны, что им особо терять почти нечего. Они живут своим трудом, своим подсобным участком. И от того, что происходит в большой экономике, им ни горячо, ни холодно. У нас, как вы знаете, более 20 млн человек в России живет ниже уровня бедности.

Конечно, экономика не рухнула, она и не могла рухнуть сразу. Но она начала очень нехорошо меняться, она начала разрушаться. Это мы тоже видим. До 24 февраля прошлого года это была стагнирующая экономика, почти не растущая. А сейчас мы видим картину в экономике, где гражданская часть умирает, скукоживается, а растет только военная часть. Поэтому российские экономисты, которые почестнее, перестали смотреть на показатели валового продукта – того, что отражает масштабы производства боевой техники, рытья окопов и тому подобных вещей. Мы смотрим на то, что происходит с бюджетом страны, с потреблением в розничной торговле. Вот на это мы смотрим, и тут мы видим действительно нехорошую картину. Россия, что называется, оказалась в очень тяжелом финансовом положении. Может быть, январь еще не так характерен, но если посмотреть тренд за год с начала боевых действий на территории Украины, то картина достаточно нехорошая.

И видно, что государство уже, что называется, переживает тяжелейшую финансовую катастрофу. Оно сначала отобрало деньги у "Газпрома", потом у "Роснефти", дальше пришла идея отнять деньги у большого бизнеса по принципу: если ты большой, то отдай. И уже сейчас вводится дополнительный налог на все компании с большими доходами, с большой прибылью. Уже ситуация такая тяжелая финансовая. Сейчас среди экономистов идет дискуссия – какой будет дефицит бюджета в этом году. Он должен был быть около трех триллионов. Уже очень похоже, что он будет не менее шести триллионов. Государство отнимает прибыль у бизнеса, срочно наращивает свои долги и так далее. В этом смысле финансовая ситуация в России становится очень нехорошей и опасной.

И, конечно, главное – это то, что Россия очень сильно попала в беду. Она потеряла свой главный партнерский путь по внешней торговле: Европа – США. Она разворачивается, ориентируется теперь на Азию. А Азия не может столько потребить, Азии столько не нужно. В России уже тяжелая ситуация в черной металлургии. Все говорят про нефть и газ – посмотрите на металлургов, у них сейчас 30 млн тонн стали девать некуда, потому что российской экономике столько стали не нужно, Европа не берет, США не берет. И Индия с Китаем не возьмут – у Индии своя металлургия посильнее, чем в России.

Поэтому, конечно, какие-то отрасли начинают рушиться. Мне говорят: "Автомобильный рынок восстанавливается". Но посмотрите, что там произошло. Там сейчас половину российского рынка грузовиков занял уже Китай. Это называется импортозамещение. Просто вместо массового производства грузовиков на территории России и поставок грузовиков из Европы и США мы покупаем теперь китайские грузовики.

Россия теряет потенциал для роста, Россия теряет потенциал даже для сохранения экономики. Она убивает возможности будущего восстановления экономики. И это еще только, что называется, прелюдия, потому что дальше варианты с экономической точки зрения все нехорошие.

Евросоюз и страны G7 вводят ограничения цен на российские нефтепродукты

– Можете их обрисовать?

– Если Россия проигрывает, то ей придется платить репарации, любым образом компенсировать потери Украины. Естественно, что российское руководство постарается до этого дело не довести. А не довести можно единственным способом: продлевать боевые действия до бесконечности. Но это значит бесконечно долгие санкции, это разрушение финансовой системы. И тогда, конечно, начнется уже тяжелая ситуация, потому что уже проедается очень быстро Фонд национального благосостояния, наращивается госдолг. Дальше население и компании будут втянуты в систему одалживания государству, начнутся практически принудительные облигационные займы для населения. Это то, что будет следующим шагом. Потому что деньги кончатся, а взять их неоткуда. Мы проедаем последние остатки запасов, которые были в 2021 году. А теперь уже, что называется, с колес отбирают у бизнеса. Это означает, что будет расти налоговое бремя, отнимают прибыль. А как тогда перестраивать экономику, как осуществлять импортозамещение – на какие деньги? Все становится очень смешным и нереальным.

Поэтому, конечно, начинается очень большая, долгая и очень тяжелая полоса для российской экономики. И в этой полосе нет сценариев, которые были бы легкие, хорошие, которые бы выводили на быстрое восстановление экономики.

– Даже независимо от того, когда закончится война?

– Абсолютно. Санкции же быстро не снимут. Мы знаем, что санкции будут действовать десятилетиями, пока Запад не убедится, что Россия более не будет осуществлять какую-то военную операцию по отношению к другим странам. Поэтому ввели санкции довольно быстро, а отменять будут долго. И обратите внимание, если мы берем рынок газа, то там Россия сама перекрыла поставки. Но Европа очень быстро переориентировалась. Посмотрите на фантастические темпы строительства терминалов для СПГ в Германии. Идет перестройка, и России уже просто некуда будет возвращаться с газом. Эти трубопроводы будут уже никому не нужны. Да, вот это такая беда.

Сейчас Россия уже дошла до того, что истерически пытается затеять спекуляцию на рынке нефти. Объявлено о том, что сначала Россия вроде на пять процентов сократит добычу нефти, но уже есть информация, что, возможно, сокращение будет и больше. Надежда на то, что Россия уйдет с нефтяного рынка, цены поднимутся и государство будет получать доход. Но есть очень большая опасность, что это свободное место займут другие. Если посмотреть на Иран, то у него вообще стоит куча полных нефти танкеров у берегов. Они готовы отправиться в любой момент, если только им дадут эту возможность. Это заместит то, что уйдет с Россией, очень быстро и легко. То есть Россия начинает уже очень опасные спекулятивные игры, чтобы как-то исправить свою финансовую ситуацию. Боюсь, что это может не получиться.

"Будет коктейль ядов для российской экономики". Что ждет Россию в условиях дефицита бюджета и низких цен на нефть – объясняет экономист

– Можно ли прогнозировать, когда у России закончатся деньги на оружие?

– Я думаю, что они не закончатся. Потому что, повторяю, экономика будет расти по принципу: военное растет – гражданское падает. Это модель Советского Союза, который, если вы помните, десятилетиями участвовал в гонке вооружений, пытался обойти США по объему оружий. В итоге народ обеднел до крайности и с удовольствием отказался от Советского Союза, не встал на его защиту. Народ сильно обеднел, но на армию и на вооружение деньги тратились, и долго будут тратиться.

Поэтому я не думаю, что будет происходить сжатие финансирования военных расходов. Этого не будет. Экономика будет разрушаться, будет беднеть население, будет расти недовольство. Во что оно выльется, мне сказать сложно. Конечно, сейчас уже очень многие люди, входящие в правящую элиту, очень многое потеряли. Они для будущего России значат больше, чем народ – он в данном случае не играет большой роли в России. А вот те, кто находятся при деньгах, при власти, в силовых структурах, – они теряют доходы, им становится невесело жить. Да, ты силовик, а крышевать-то некого. Бизнес сжимается, доходов у него нет, отжать у него нечего. Так что безрадостно.

Что будет с Россией после войны и Путина?

Сергей Киселев / Агентство «Москва»

То, какой Россия выйдет из этой катастрофы, может надолго изменить мир. В дополнение к собственной судьбе, ее курс повлияет на борьбу Украины за выживание как демократии, на то, освободится ли Беларусь от тирана, смогут ли Китай и Россия сохранить свой «союз деспотов», на судьбу мировой экономики, зависящей от экспорта российских энергоносителей, и многое другое. Как выразился Навальный, даже если Украине удастся дать отпор российским оккупантам, «где гарантия, что мир не окажется перед лицом еще более агрессивного режима, терзаемого обидой и имперскими идеями, которые имеют мало общего с реальностью?»

Как должна выглядеть постпутинская Россия

Гарантии этому нет. Никто не может точно знать, чем закончится война и каковы будут последствия. Достаточно вспомнить удивительный поворот событий, который привел Путина к власти. Его лично выбрал президент Борис Ельцин и его окружение. Когда в конце 1999 года Ельцин объявил о своей отставке, он доверил все малоизвестному бывшему офицеру КГБ, не имевшему ни опыта, ни симпатии к демократическим устремлениям предыдущего десятилетия и в конце концов обратившему их вспять. В итоге Путин построил персонализированную диктатуру вокруг своей собственной власти и прихотей.

В будущем у России могут возникнуть разные сложности.

Один мрачный сценарий заключается в том, что антизападная авторитарная клептократия Путина, смешивающая клановый капитализм и деспотизм, сохранится и без него. Значительная часть населения России по-прежнему озлоблена и поддерживает президента, что делает ее подходящей площадкой для демагога. Как отмечал аналитик Николай Петров, антизападная риторика Путина «крепко закрепилась в сердцах и умах многих граждан России», находящихся в «состоянии глубокой обиды на Запад» и считающих, что он помешал России восстановить статус великой державы.

Преемственность также укрепляют мощные силовые и военные структуры, которые Путин использовал и расширял более двух десятилетий.

Другая часть населения России — явно значительная и, возможно, совпадающая с первой — просто хотела, чтобы ее оставили в покое. Эти граждане терпели путинскую воровскую элиту и политические репрессии в обмен на определенное количество личного пространства в собственной жизни, а также на некоторое благополучие и свободу передвижения за границей.

Наконец-то у них появился мотив возразить власти после того, как недавний приказ Путина о мобилизации нарушил их спокойствие, — но их отчуждение от политики и их пассивность сохранились.

Третья когорта, гораздо меньшая, — это профессионалы и представители среднего класса, образованные, опытные, много путешествующие и демократичные. Многие из них массово покинули Россию с начала войны, но, возможно, не навсегда. Те из них, кто постарше, были свидетелями гласности и перестройки Михаила Горбачева и видели в 1990-х краткий период свободы в долгой российской истории самодержавия. Тысячи людей из этой группы застряли в российских тюрьмах за протесты в поддержку Навального или против войны и мобилизации.

Навальный описал в своем эссе разрушение путинской крепости алчности и вторую попытку установления демократии. Он верно отмечает, что суперпрезидентская система была построена для Ельцина в Конституции России 1993 года. «В то время казалось логичным дать много власти хорошему парню», — написал он.

Путин же унаследовал полномочия Ельцина, но не его приверженность конституционным гарантиям свободы. Навальный выступает за парламентскую республику, которая привела бы к «радикальному сокращению власти в руках одного человека». Такое изменение потребует новой конституции, огромной работы и многого другого. В прошлогоднем отчете для Атлантического совета Андерс Ослунд, экономист и специалист по России, Украине и Восточной Европе, и Леонид Гозман, политик и обозреватель, долгое время участвовавший в демократических движениях в России, обрисовали в общих чертах, что может понадобиться для построения демократии в России.

Леонид Гозман: Что предстоит сделать России «после Путина»

Они выступают за парламентскую систему и новую демократическую конституцию, но добавляют длинный список обязательных задач.

• Это восстановление полной свободы слова, собраний, убеждений;
• освобождение политзаключенных;
• вырезание «рака» в виде олигархов, доящих государство ради собственного обогащения;
• установление подлинного верховенства права;
• роспуск служб безопасности в текущем виде;
• восстановление функционирующего парламента;
• свободные выборы и передача власти регионам и городам.

После распада СССР в 1991 году были предприняты искренние попытки построить рыночную демократию и подражать Западу. Как недавно заметила Мария Липман, «люди в ранней посткоммунистической России жаждали, чтобы их страна стала «нормальной», что означало «как на Западе». Запад был провозглашен политическим образцом для подражания. Впервые в своей истории Россия подражала не только западной культуре или технологиям, но и западной политической системе. Создатели посткоммунистической российской конституции черпали вдохновение в западных хартиях. Больше никаких ограждений российских граждан от Запада: цензура отменена, границы открыты, выезд за границу не ограничен, а внешняя торговля больше не является исключительной прерогативой государства».

Ельцин создал извращенный олигархический капитализм, протодемократию, зарождающееся гражданское общество, но ему не удалось внедрить верховенство закона. Для многих россиян это было дезориентирующее время. Липман писала: «Неудивительно, что подражание Западу не смогло обеспечить западный уровень жизни. Первое постсоветское десятилетие принесло с собой политические потрясения, крах привычной системы безопасности, глубокую незащищенность и глубокое разочарование».

Сергей Гуриев: «После Путина» национальной идеей России должно стать образование

Путин воспользовался этим разочарованием, вспоминая 1990-е как чистый хаос и в последующие годы оседлав волну процветания, подкрепленную экспортом нефти. Он отодвинул на второй план олигархов ельцинских лет и подчинил их своей воле, обогатив при этом своих приспешников. Постепенно он затоптал ростки демократии. Сейчас их нет вовсе.

Теперь Соединенные Штаты и Европа, главные игроки в продвижении демократии в 1990-е годы, должны с подготовиться к тому, что произойдет в России дальше. Больше не будет погони за западными ценностями. Американский набор инструментов постсоветского периода не обязательно будет полезен. Крайне важно начать думать уже сейчас о том, как достучаться до общества, которое было так ожесточено за последние два десятилетия.

В идеале, после войны и после Путина, Навальный будет свободен от оков и будет играть ведущую роль в закреплении России в демократической системе. Это результат, на который хочется надеяться.

Но также было бы благоразумно ожидать, что Россия пойдет по другим путям, возможно, под руководством другого уникального лидера. Страна может быть унижена поражением в войне, но это не обязательно направит ее к свободе.

От войны — жизнь взаймы

Министр экономического развития РФ Максим РЕШЕТНИКОВ и президент страны Владимир ПУТИН.

Российская экономика вопреки прогнозам избежала быстрого и глубокого кризиса. Сейчас она даже растет — правда, причина в обильных расходах бюджета на войну в Украине. И это уже создало проблемы: промышленность работает на пределе своих возможностей, цены растут, а структура экономики становится все проще и примитивнее. Власти фактически живут взаймы: нынешняя стабильность может обернуться кризисом и затем застоем.

Прогнозы: от оптимизма до пессимизма

— Проблема российской экономики не сегодняшнего дня, а завтрашнего или даже послезавтрашнего — когда все санкции, все ограничения (заработают. — Ред.), когда запас прочности исчерпается. Тогда-то и будет серьезный провал, — предупреж­дает российский экономист, эксперт Экономической экс­пертной группы, руководитель направления “Фискальная политика” Александра ОСМОЛИНА-СУСЛИНА.

Но пока запас прочности кажется достаточно существенным. В марте 2022 года экономисты ожидали глубокий кризис и резкое обеднение населения, а уже в августе предсказывали растянутый на несколько лет, но не менее глубокий спад. С середины весны 2023 года экономисты вновь меняют прогнозы — и опять в сторону улучшения.

Теперь в большинстве случаев они ждут небольшого падения или небольшого роста российского ВВП в 2023 году, а также медленного восстановления в последующие годы.

Вот несколько примеров. В октябре 2022 года Международный валютный фонд (МВФ) ожидал, что российская экономика сократится в 2023 году на 2,3%. И это был не пессимистичный прог­ноз, наоборот, его МВФ улучшил. Экс­порт нефти не особо сильно упал, как и внутренний спрос — во многом благодаря бюджетным расходам, пояснили тогда в фонде.

С тех пор МВФ трижды обновил свой прогноз. В апрельском он уже ждал роста российской экономики на 0,7% в 2023 году и на 1,3% в 2024-м. В июле прогноз на этот год вновь поменялся — теперь фонд ждет роста на 1,5%.

Всемирный банк (ВБ) в апреле 2023 года резко улучшил прогноз для России: если в январе экономисты ждали падения на 3,3%, то в апреле лишь на 0,2%. В июне банк сохранил этот прогноз.

Российские чиновники ждут, что в этом году российская экономика вырастет на 1,2%, а к 2026 году, по словам министра экономического развития Максима РЕШЕТНИКОВА, темпы роста увеличатся аж до 3% — такую цель ставил еще до войны перед чиновниками президент РФ Владимир ПУТИН.

Даже российский Центральный банк (ЦБ), обычно довольно пессимистичный, ждет, что экономика страны в этом году вырастет на 1,5-2,5%. Затем темпы роста вновь снизятся до 0,5-2,4%.

Правда, ЦБ уже описывает признаки перегрева экономики — такое бывает, когда экономика растет быстрее своих возможностей, часто из-за активного стимулирования со стороны государства.

В применении к России это выглядит так. Спрос со стороны населения и государства растет из-за военных расходов. Бизнес же не способен удовлетворить этот спрос: не хватает сотрудников и производственных мощностей. Все это приводит к росту цен. Перегрев экономики в теории способен вызвать и кризис — как раз, чтобы этого избежать, ЦБ повышает ставку и ужесточает денежную политику.

И признаки перегрева действительно видны. Цены этим летом растут достаточно быстро — за июль более 0,7%. Это не слишком типично: летом на рынок попадает новый урожай, и цены, наоборот, падают. Опросы бизнеса показывают, что компании довольно оптимистично настроены, но ждут роста цен. Экономисты пишут и о высокой загрузке производственных мощностей — это подтверждают и данные ЦБ.

Непрозрачная склонность к коррупции

Секрет прочности российской экономики и причина перегрева одни и те же — большие бюджетные расходы. Российские власти активно тратят деньги на войну, а эти деньги распределяются по всей экономике страны — через зарплаты контрактникам и мобилизованным, выплаты раненым и семьям погибших, через гособоронзаказ.

Те, кто получил дополнительные деньги, начинают их тратить — особенно с учетом того, что на контрактную службу и в ЧВК идут часто те, кто в обычной жизни зарабатывает немного.

Таким образом, военные расходы государства расползаются по экономике — в докладах это называется “бюджетным стимулом”, то есть просто высокими расходами государства.

МВФ, который из раза в раз улучшает прогноз по российской экономике, как раз объясняет свой оптимизм именно этим. Статистика по потреблению, промышленному производству и строительству оказалась в этом году хорошей — и это именно эффект бюджетных расходов.

Во втором квартале промышленное производство выросло более чем на 6% — в основном за счет обрабатывающей промышленности. И по статистике Росстата видно, что очень быстро растут сектора промышленности, которые могут быть связаны с войной: производство готовых металлических изделий в июне в годовом выражении выросло более чем на 45%, а производство компьютеров и оптических изделий — более чем на 70%. Из расчетов экономистов видно, что оборонка и является главным двигателем промышленного рос­та.

Характерным примером является концерн “Калашников”, находящийся под всевозможными санкциями. Концерн заявил, что за последние два года план производства вырос на 60%, причем на 100% — это выполнение гособоронзаказа. В этом году план был полностью выполнен за первые шесть месяцев года.

В июне рост промышленности месяц к месяцу приостановился, фиксирует Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования. Но это происходит за счет всех остальных областей промышленности, например, добычи газа и нефти — обрабатывающая промышленность благодаря гособоронзаказу продолжает расти.

— У меня есть сомнения, что цифры действительно настолько хорошие, как они выглядят по официальной статистике, потому что рост во многом двигается теперь за счет сектора не самого прозрачного и наиболее склонного к коррупции, — считает экономист, профессор Университета Помпеу Фабра в Барселоне Рубен ЕНИКОЛОПОВ.

Дефицит бюджета не исчезнет

У растущей во время войны экономики и перегретой промышленности есть и обратная сторона — огромная дыра в бюджете. Экономисты с начала этого года говорят о бюджетных рисках как об одних из главных для российской экономики.

По итогам июня накопленный дефицит бюджета составил почти 2,6 трлн руб. ($21,17 млрд) — это меньше, чем за прошлые месяцы, но это все равно огромные цифры. Причины рекордного дефицита все те же: падение доходов от продажи нефти и газа и рекорд­ные расходы.

За последние месяцы российские власти потратили миллиарды рублей на войну.

В июне, судя по всему, расходы оставались достаточно высокими. Но доходы несколько выросли, это и помогло снизить дефицит. Одно из объяснений — это дивиденды, которые Сбер выплатил государству, и растущие поступления от налога на импорт товаров из Китая.

— Бюджет дефицитный и пару лет точно будет дефицитным. И поддерживать расходы на том же уровне, как сейчас они есть, просто невозможно, — говорит Осмолина-Суслина.

Экономику не получится заливать деньгами, уверена она.

— Какое-то время они копились, и сейчас какие-то резервы еще есть. Пока они есть — это год-два при условии, что все останется, как сейчас, — объясняет она.

В ФНБ в начале августа было чуть более 13,3 трлн руб. ($138,9 млрд). И он в этом году даже немного вырос. Осмолина-Суслина частично объясняет это ослаблением рубля — ФНБ номинирован в валюте. Кроме того, у правительства могли быть резервы, которые оно могло бы тратить.

— Это не совсем заливание деньгами, просто потому, что денег нет. Их нет настолько, чтобы ими заливать, — описывает Осмолина-Суслина то, что происходит в российской экономике.

— Потенциал бюджетного стимула исчерпан. Расходы могут быть выше, правительство может занять больше на рынке, есть существенный запас ликвидных активов ФНБ, но настоящим “бюджетным” ограничением являются инфляция и физически ограниченные ресурсы, в первую очередь дефицит на рынке труда, — полагает экономист Bloomberg Economics по России Александр ИСАКОВ.

Исаков фактически говорит о перегреве экономики, который заметил ЦБ. То есть экономика России оказалась в точке, когда ее устойчивость и стабильность связаны с активными тратами со стороны государства. Но больше они уже не могут обеспечить ее рост — только дальше загружать связанные с войной сектора. Однако и власти отказаться от этих расходов не могут, ведь войну они явно не собираются заканчивать, а значит, дефицит бюджета никуда не исчезнет, а промышленность продолжит работать в усиленном режиме.

Военная перестройка без перспектив

Глава ЦБ Эльвира НАБИУЛЛИНА после начала войны и введения первых санкций заявила о начале процесса перестройки экономики.

Больше года спустя уже видно, как эта новая российская экономика будет выглядеть: обширный оборонный сектор, живущий на государственное финансирование; класс “молодых богатых”, то есть тех, кто прошел войну и на ней заработал; а также группа тех, кто сильно пострадал от войны и нуждается в помощи государства; а еще массированный импорт из Китая и постоянные попытки обойти санкции.

Опрошенные Би-би-си экономисты не видят у этой новой модели экономики особых перспектив: жизнь будет постепенно становиться беднее, экономика будет все больше зависеть от тех немногих стран, которые готовы иметь с Россией дело, а госсектор будет разрастаться.

— Какая-то перестройка происходит, но говорить о том, что произошел качественный сдвиг… Научились производить сами вместо того, чтобы использовать импортные детали? Я думаю, что нет, за год этого произойти не могло и за два. Скорее, произошла переориентация экономики на другие рынки, с европейских на азиатские, — так описывает новую перестройку Осмолина-Суслина.

— По всем нормальным производствам — машины, бытовая электроника и так далее — все упало. И более того, экономика не просто упала, а стала в целом более примитивной. Фактически теперь дороже производят худший продукт, — объясняет профессор финансов бизнес-школы IE Business School в Мадриде Максим МИРОНОВ.

Исаков говорит о том, что на данных Росстата видно, как меняется занятость: люди уходят работать из промышленности и торговли в госсектор, куда относится и оборонка.

— Структурная трансформация предполагает увеличение доли госсектора, в том числе в структуре занятости, снижение конкуренции и укрупнение отдельных секторов — в частности, легкой и автомобильной промышленности за счет ухода части конкурентов и замедления устойчивых темпов экономического роста с 2-2,5% до порядка 1%, — объясняет Исаков.

— Эта перегруппировка, она, что называется, с потерей качества. Даже если мы теряем количественно меньше, чем нам казалось какое-то время назад, то качественно мы теряем значительно больше. И замер этого качества произвести довольно сложно: его никак нельзя в статистике увидеть, — отмечает директор российского Центра исследования экономической политики Олег БУКЛЕМИШЕВ.

Буклемишев говорит, что в некоторых областях ситуация отброшена на 20 лет назад — какой она была до прихода в Россию иностранных инвесторов и развития современных предприятий. В качестве примера он приводит автомобилестроение: до войны в стране активно собирались автомобили, а теперь их в основном импортируют.

Вместо P. S. Нынешняя экономическая стабильность в России фактически оказывается жизнью взаймы, за которую затем придется платить.

— Российский бюджет тратит сейчас опережающими темпами. Больше, чем люди думали, и больше, чем заложено в бюджете. Мы смотрим на план 2023 года — он идет с серьезным перевыполнением по расходам и, соответственно, по дефициту бюджета. Поэтому бюджетные расходы растут, растет экономика. Но за это придется платить. Это стимулирование текущего роста за счет будущего, — объясняет Рубен Ениколопов.

Запас прочности, которым любит хвастаться российский президент, может оказаться не таким уж и большим — и это видно по проблемам с бюджетом.

— Все свидетельствует о том, что в какой-то момент за это придется платить. И этот момент далеко не так отдален, как кажется. Потому что бюджетный дефицит раскрылся настолько сильно, что видно: это проблема не трех-четырех-пятилетнего будущего, а следующего или последующего года, — считает эксперт.

Назад в девяностые. Что происходит с экономикой России из-за санкций и войны

В Украине продолжаются масштабные боевые действия после начала российского вторжения. Но если на фронте ситуация неоднозначная, то в экономическом смысле Россия явно очень быстро сдает позиции.

В ответ на российскую агрессию правительства, а за ними и бизнес развитых стран ввели санкции. Их масштаб беспрецедентный, и затронут они, в отличие от ограничений, введенных в предыдущие годы, не только отдельные личности и организации, а всю экономику.

Разного рода административные и экономические ограничения в отношении России уже приняли более 30 стран, составляющие примерно половину мировой экономики: США, члены Евросоюза, Швейцария (до этого сохранявшая нейтралитет более 200 лет), Великобритания, Канада, Австралия, а также союзники Запада в Азии — Япония, Южная Корея и Тайвань. Министр финансов Франции Брюно Ле Мэр охарактеризовал эти действия как «тотальную экономическую войну» против России и Кремля.

ForkLog разобрался, какие последствия для экономики России уже наступили, а какие еще можно ожидать.

Обвал курса рубля и взлет цен

Первым итогом войны, который с первого ее дня почувствовало большинство жителей России, — обесценивание национальной валюты.

24 февраля доллар подорожал с 80 до более чем 85 рублей, к концу 28 февраля достиг отметки в 95 рублей, а с 1 марта торгуется выше 100. Аналогичная ситуация возникла в 2014 году: тогда всего за год стоимость доллара выросла примерно с 35,5 до 70 рублей.

C начала конфликта в Украине 8 лет назад рубль подешевел почти в втрое.

Люди в ответ на финансовый шок, как и раньше, ринулись в банкоматы снимать наличные, начали скупать электронику и бытовую технику, а также автомобили и другие товары.

Действия Кремля

В ответ на санкции, обвал рубля и падение рынков российские власти предприняли ряд не менее резких шагов. Впрочем, они, судя по всему, будут иметь неоднозначный эффект.

Уже в пятницу, 25 февраля, после рекордного обвала Мосбиржи, Банк России на день остановил торги акциями. Аналогично торги не проводили и в понедельник, 28 февраля. В тот же день регулятор запретил иностранцам продавать российские ценные бумаги.

Чтобы поддержать фондовый рынок, власть решила задействовать ФНБ, направив из него 1 трлн рублей (около $8,5 млрд на текущий момент) на выкуп акций российских компаний. Отметим, что структуру не использовали даже в очень тяжелое для экономики время пандемии 2020 года.

Чтобы остановить вывод капитала из банков, ЦБ поднял ключевую ставку с 9,5% сразу до 20%. После этого часть финучреждений перестала выдавать «льготную ипотеку». По мнению экспертов, объем ипотечных кредитов в России может сократиться в 5-10 раз. Пострадает и кредитование бизнеса. Вероятный сценарий описал основатель девелоперской компании «РКС Девелопмент» Игорь Сагирян:

«Если ставку не изменят, накроется все. Вообще умрет все. Такого тяжелого состояния, как сейчас, не было с 91-го года. Это накроет весь бизнес. У нас полно кредитов — сейчас банки начнут самопроизвольно повышать ставку. У них всегда есть пункт в кредитном договоре, что в случае изменения ситуации они будут менять процентную ставку. Сейчас спрос пошел, как сумасшедший, люди побежали по любым ценам покупать [недвижимость]. Мы подняли на 30% цены. Но люди-то зарабатывают в рублях, у них зарплата не повысилась на 30%».

Традиционным инструментом для удержания курса рубля — валютными интервенциями — Банк России пользоваться на сможет. Глава регулятора Эльвира Набиуллина объяснила, что это больше не позволяет сделать заморозка валютных активов ЦБ, которую ввели США и Евросоюз.

Вместо валютных интервенций повлиять на падающий рубль должны «ответные санкции», указ о которых уже подписал Владимир Путин. Согласно документу, российские экспортеры теперь обязаны продавать за рубли 80% собственной выручки в валюте по текущему курсу. Во-вторых, физлицам и организациям запретили переводить деньги на свои зарубежные счета. Хотя, как разъяснили в ЦБ, можно проводить транзакции в валюте из России на зарубежные корреспондентские счета. Также Путин запретил вывозить за границу наличную валюту на сумму свыше $10 000.

Валютные ограничения затронули и обычных людей: банки и брокеров обязали продавать валюту с обязательной комиссией в 30%, которую позднее снизили до 12%.

Как заявил премьер-министр Михаил Мишустин, в кабмине готовят «временные» ограничения на выход зарубежных инвесторов из российских активов. О том, какой будет реакция иностранного бизнеса, если такие ограничения действительно введут, можно только догадываться.

«Страдать, как обычно, должен Воронеж», — так действия властей охарактеризовал директор Банковского института ВШЭ Василий Солодков. По его словам, непонятно, как при таком запрете осуществлять расчеты по внешнеторговым операциям. Возможно, их будут производить в форме валютных свопов, как это делают в подсанкционном Иране.

«В рыночных экономиках такие меры не используются, так как они снижают инвестиционную привлекательность страны. […] Эффективность их сомнительна, ибо, ограничив отток капитала, вы одновременно снижаете стимулы для его притока. Сальдо часто бывает отрицательным для вас. Мы сами методично отказывались от таких мер на протяжении двух десятилетий, но сейчас, по-видимому, одним прыжком вернемся в 90-е. […] В ближайший год-два будем наблюдать постепенный уход иностранных инвесторов из России», — уверен Тремасов.

На иностранную валюту распространяются ограничения не только внутри России: 2 марта Евросоюз запретил продавать в Россию наличные евро.

«Наша финансовая система во многом вернулась в ранние 90-е, если не в поздние 80-е. Замкнутая банковская система с несколькими банками, обслуживающими внешнеторговые операции — о капитальных речи не шло. Строгий валютный контроль. […] Об инвестициях, привлечении средств на внешних рынках можно забыть. Ситуация усугубится тем, что наши контрмеры, скорее всего, приведут к дефолтам по внешним долгам», — пишет редактор VPost Борис Сафронов.

Комментируя ответные меры Кремля, экономист Кирилл Тремасов, который ведет популярный Telegram-канал MMI, констатировал: в России де-факто вводят контроль за движением капитала.

Ограничение внешней торговли

Не менее серьезными, чем финансовые санкции, могут стать ограничения как на ввоз, так и на импорт товаров. Речь о морских грузоперевозках. Без дополнительных указаний со стороны государств от работы с Россией отказываются логистические компании, рассказал «Новой газете» один из участников отрасли:

«В Россию перестало идти буровое, нефтегазовое оборудование, химия, необходимая для того, чтобы закачивать в скважины определенные растворы. То есть все, что нужно России для добычи нефти и газа. Или, например, в США застряли комбайны, которые должны были прийти в порт Санкт-Петербурга. Это узкоспециализированная техника, предназначенная для уборки конкретного вида зерна. В России такие не производятся, их выпускает только Америка».

Одни из крупнейших в мире контейнерных перевозчиков, Maersk и MSC, прекращают прием заявок на перевозки как в, так и из России. Британская компания BP отменила погрузки нефти в черноморском порту Тамань. Британия закрыла свои порты для судов из России, и аналогичные действия ожидают от стран ЕС.

«Неформальные» санкции ударили по главному экспортному продукту России — сырой нефти:

«Большинство крупных европейских компаний не прикасаются к российской нефти, лишь несколько европейских нефтеперерабатывающих и торговых фирм остаются на рынке, но высокие ставки на фрахт и страховые взносы на случай войны значительно усложняют транзакции», — рассказали Financial Times в консалтинговой компании Energy Aspects.

Да, цены на нефть растут, но не на российскую. Об этом говорит разница в цене между марками Brent (добывают в Северном море) и Urals (добывают в России), которая обычно колеблется в пределах $1, но с начала войны продолжает расти и уже достигла $17. Но даже с такой скидкой трейдерам сложно найти покупателя Urals.

Санкции наложили на важную статью импорта в Россию — технологии. США и еще 32 страны ввели ограничения на работу с РФ поставщиков высокотехнологичных товаров — микросхем, компьютеров и прочей электроники.

Это касается продукции, произведенной с применением американского оборудования. Его используют в том числе азиатские компании. И к ограничениям уже присоединились Япония, Южная Корея, а также главный в мире производитель полупроводников — Тайвань.

И хотя ограничения пока не распространяются на потребительские устройства, введенные меры означают деградацию российской экономики, полагает экономист Рубен Ениколопов, ведь без электронных компонентов сегодня не работает ни одно сколько-нибудь сложное устройство:

«Это очень сильно затормозит экономический рост России. Это не значит, что все мы резко обеднеем, но это означает, что экономически Россия будет все больше и больше отставать».

Евросоюз запретил ввозить в Россию оборудование для нефтепереработки, а также продукцию и компоненты для оборонной промышленности, безопасности, авиационной и космической отраслей.

Собственный пакет санкций, ограничивающий поставки оборудования для ОПК и нефтедобычи, Белый дом принял 2 марта. Как говорится в официальном заявлении, цель — «со временем снизить статус России как ведущего поставщика энергоресурсов».

Уход иностранного бизнеса из России

Санкции, курс рубля, нарушение цепочек поставок, возросшие репутационные риски — все это уже привело к тому, что многие международные компании приостановили импорт своей продукции и работу в России, или же вовсе решили покинуть российский рынок.

Самые чувствительные перемены — в топливно-энергетическом комплексе (ТЭК). Из России уходят крупнейшие нефтегазовые компании, которые инвестировали в ТЭК миллиарды долларов: BP, которая объявила о планах продать 20-процентную долю в «Роснефти», а также Shell — последняя выйдет из проектов по разработке газовых месторождений на Сахалине.

За ними следуют шведская компания Equinor и американская ExxonMobil. Инвестиции в Россию заморозил один из крупнейших сырьевых трейдеров в мире Trafigura: ему принадлежит 10% крупного месторождения «Восток Ойл», которое разрабатывает «Роснефть».

Отказ западных энергетических компаний от инвестиций в российский ТЭК может привести к банкротству проекта газопровода Nord Stream 2 — одного из важнейших проектов «Газпрома» и Кремля в Европе. Достроенный в прошлом году трубопровод стоимостью почти 10 млрд евро так и не ввели в эксплуатацию.

• Главные производители гражданской авиации, Boeing и Airbus, перестанут отправлять в Россию запчасти для своих самолетов российским авиалиниям, а также разрывают с ними договоры лизинга (на основе которых в основном и поставляют самолеты). Власти России рассматривают возможность национализации всего авиапарка.

• Прекратили (пока временно) поставлять автомобили все основные производители из Соединенных Штатов, Европы и Японии. Проблемы и с производством авто внутри России: из-за перебоев в логистике встали заводы Renault, Volkswagen и Hyundai.

• Продажи своих устройств и товаров в России временно остановили Dell и Apple. Операционную деятельность и продажи прекратили ведущие поставщики ПО — Oracle и SAP. AMD и Intel не будут продавать свои чипы. Google закрывает продажи рекламы на территории России на всех своих платформах (включая YouTube). О временной приостановке продаж из России 4 марта объявил и Microsoft.

• Крупнейшие американские кинокомпании — Warner Bros., Sony Pictures и Walt Disney — приостановили прокат своих фильмов в стране. Стриминговый сервис Netfilx прекратил производство и покупки российских проектов.

• О закрытии магазинов в России объявили ритейлеры мебели IKEA и Jysk. Из-за скачка цен поставки в Россию приостановили и иностранные производители стройматериалов.

• Крупные бренды уходят с рынка одежды: о прекращении поставок в Россию объявили H&M, Puma и Nike.

Что будет дальше

Это далеко не все последствия, которые наступили для российской экономики, ее отдельных отраслей и компаний. Россия начинает жить в новых экономических условиях.

Фактически, Запад и его союзники рвут с Москвой все экономические связи, хотя именно эта группа стран еще со времен СССР была ее главным внешнеторговым партнером. В Кремле заявляют о том, что выстоят в экономическом конфликте. Силы, однако, неравны.

Каким может быть негативный сценарий, показывает пример Венесуэлы.

Эта южноамериканская страна, обладающая самыми большими в мире запасами нефти, с 2014 года находится в состоянии жесточайшего кризиса, который называют не иначе как гуманитарной катастрофой. Причем, вызвана эта ситуация исключительно политическими причинами: борьбой за власть правящего диктатора Николаса Мадуро и его бездарной экономической политикой.

Несмотря на сверхдоходы от нефти, он не смог справиться с гиперинфляцией. Устоял его режим только благодаря поддержке армии и жесткому подавлению массовых протестов. Власть в Венесуэле утратила международную репутацию, на нее наложили санкции, а важнейшая для страны нефтяная отрасль потеряла рынки сбыта.

Теперь Мадуро и его приближенные зарабатывают на торговле наркотиками. Из Венесуэлы бежали несколько миллионов человек, а большинство тех, что остались, страдают от голода, преступности, безработицы и нехватки базовых услуг.

Кстати, после начала войны в Украине Мадуро поддержал Кремль.

Читайте биткоин-новости ForkLog в нашем Telegram — новости криптовалют, курсы и аналитика.